Арсений Альвинг: заглянул я на самое дно!
17 июня 1885 года по новому стилю родился Арсений Альвинг. Prosodia вспоминает поэта его сонетом о трагической судьбе автора.
Медведев Сергей
Чудище (сонет-подражание)
Евгению Кропивницкому
Вот надвинулось страшное что-то.
Нет спасенья. Укрыться? Бежать?..
Бесполезно. Душа, словно тать,
Изошла немотой и зевотой.
Все напрасно. Безжалостный кто-то
Вдруг напомнил так тихо: «опять?..»
Сколько их, да, пожалуй, 105,
Если только не сбился со счета.
Да: 105 сверхтомительных дней...
Что за хруст, что за стоны и... кашель.
Я же жив еще, право, ей-ей!
Пусть вокруг меня липкая каша,
Пусть погибнуть мне в ней суждено —
Заглянул я на самое дно!..
3 ч. ночи на 20.Х.41 г.
(без поправок)
Чем это интересно
В ночь на 20-е октября 1941 года Альвинг написал три стихотворения. Все они посвящены его младшему другу и ученику Евгению Кропивницкому (1893 – 1979), будущему основателю Лианозовской школы.
Все три стихотворения написаны во время дежурства. Больной туберкулезом полуслепой поэт почти каждую ночь выходил на крышу как дежурный МПВО.
«105 сверхтомительных дней». Вероятно, речь идет о бомбардировках Москвы, они начались в ночь на 22 июля.
В одну из октябрьских ночей 56-летнего Арсения Алексеевича сбила машина. Из-за затемнения водитель не заметил возвращавшегося с дежурства Альвига. Переломов, к счастью, не было. Вероятно, это печальное событие и вернуло поэта на некоторое время к творчеству.
В первом стихотворении, сочиненном в ночь на 20.Х. 41 года, Альвинг пишет:
Давно я не писал стихов. И это
Меня смущало, Но молчу...
Пробелы в творчестве поэта —
Увы — подобны палачу.
<...>
И вдруг: всё разом озарилось,
И пишет он, душой ожив,
Он чует — змейкой заземлилась
И тема и её мотив!..
<...>
И счастлив он. Вернули боги
Ему его сладчайший дар,
Он снова на своей дороге
И снова творчески не стар!
Во втором стихотворении поэт определяет тему и мотив:
Туманы Прошлого клубятся жадно.
Былое всколыхнулось. Сердце — жди!..
Сейчас придёт она и скажет так злорадно:
«Одна лишь мука ждёт нас впереди...»
Третье стихотворение той ночи – самое безысходное.
Пусть вокруг меня липкая каша,
Пусть погибнуть мне в ней суждено —
Заглянул я на самое дно!..
Последнее стихотворение – также на дежурстве – Альвинг написал в ночь на 26.XI.41 года. Стихотворение называется «Хочу».
Хочу, хоть напоследок ощущая
Гармонию меж Миром и собой,
Как бы включить себя в преддверье Рая,
В его ритмичный, полноценный строй.
Прощальное послание человечеству.
Младший приятель Альвинга Лев Горнунг вспоминал: «Эксцентричный Альвинг, кого только не встречавший на своем пути (например, Пикассо и Матисса- Prosodia), даже артиста Льва Савицкого, что справил в 1921 г. свадьбу с моряком, — побывал и в тюрьме, и в ссылке, и в лагере, где вел занятия по стиховедению и поэтике. А умирал он зимой 1942 в Москве, — "страшный, в отеках, с трясущимися руками", и был похоронен в женином пальто».
Жена Альвинга поэтесса Нина Подгоричани в это время была далеко в Сибири – отбывала ссылку после лагерей…
В российском поэтическом сообществе Арсения Алексеевича Смирнова, студента историко-филологическом факультете Московского университета, заметили в 1908 году после публикации перевода «Цветов зла» Шварля Бодлера. Сборник был признан богохульным, тираж почти полностью был изъят.
Псевдоним Альвинг Смирнов взял из мрачной и скандальной пьесы Генрика Ибсена «Привидения» (1881 год). Освальд Альвинг - сходящий с ума представитель богемы, художник.
В начале века Альвинг был известен как пропагандист творчества Иннокентия Анненского. В первом издании посмертной книги Анненского «Кипарисовый ларец» его сын выражает благодарность Арсению за то, что он помог ему собрать рукописи.
В 1910 году вместе с Евгением Курловым Альвинг основал в Москве издательство «Жатва», ставшее центром посмертного культа Анненского.
В этом же издательстве в 1915 году вышел и единственный поэтический сборник Альвинга — «Песни жатвы»
В 1922—1924 годах существовал литературный кружок «Кифара» во главе с Альвингом, также посвященный Анненскому.
Задумчивые вечера...
С их беспредельностью и ленью
С рассеянным карандашом
И с книгой книг, что всех священней,
С ним, с «Кипарисовым ларцом»...
Что может быть нежней и чище
И целомудреннее вас?
Это фрагмент стихотворения «Вечера», 1925 год. Объяснение в любви к Иннокентиию Анненскому. «Кипарисовый ларец» – для Альвинга «книга книг, что всех священней».
В 1931 году в серии “Никитинские субботники” вышла небольшая книга Арсения Альвинга “Введение в стиховедение”
А в 1934 году Альвинг был репрессирован, его публикации были уничтожены.
Последнее прижизненное издание трудов Альвинга - подготовленный им (в соавторстве с Евгением Геркеном) сборник стихов и песен «лагкоров» (лагерных корреспондентов). Сборник для внутреннего пользования «Путеармейцы» был издан в 1935 году в городе Свободном на реке Зее.
На берегах далекой Зеи,
Средь рыжих сопок ДВК,
Во имя трудовой идеи,
Высокой волей пламенея,
Взметнулась первая кирка.
И пионеры первой кладки,
Раскинув серые палатки,
Впервые появились тут,
Чтоб делом перековки новой,
Величественной и суровой,
Осуществить полезный труд...
В 1940 году Альвинг вернулся в Москву, руководил поэтической студией в Доме пионеров Ленинградского района.
Учениками поэта считали себя Генрих Сапгир, Лев Кропивницкий.
Сапгир вспоминал: «Иные из дореволюционной русской интеллигенции не были уничтожены, выжили в тени, затерялись в огромных массах. Еще в детстве мне посчастливилось познакомиться с одним из таких людей, поэтом Арсением Альвингом. Он сам меня нашел в школьной библиотеке. Я лишь недавно узнал, что Альвинг не фамилия, а псевдоним, фамилия Арсения Алексеевича была Смирнов. Но выглядел он все равно Альвингом: всегда в темном костюме с бабочкой, надушенный, какими-то старыми духами от него пахло, каким-то забытым благородством давно ушедшей жизни. Он действительно выглядел дворянином среди всех этих Шариковых».
Отдельным изданием наследие Альвинга не публиковалось. Одним из популяризаторов творчества Арсения Алексеевича является его правнук, поэт Александр Дельфинов (Александр Александрович Смирнов-Гринберг)
